6 июля 2003 года в горах Чечни потерпел аварию транспортный военный вертолёт Ми-8.
На борту вертушки находились 19 человек. К сожалению, пятеро погибли.
К счастью - 14 остались живы...

Олег ФИНАЕВ

   ХОРОШО знакомый голос друга в телефон­ной трубке непривычно дрожал.
- Приезжай в госпиталь. Я познакомлю тебя с настоящим героем.
- Как тебя найти?
- Нейрохирургия. Там спросишь... Я не помню, как меня привезли.
   Вот те раз. Бросаю всё - бегом к одно­класснику в Ростовский окружной военный гос­питаль. Виктор на каталке:
- На мое заикание не обращай внимания - стукнулся здорово... Про упавший вертолёт слышал? Я был в нём... Если бы не командир экипа­
жа, Паша Желтухин, погибли бы все...
   Командировка офицера штаба СКВО подполковника Виктора Терентьева уже закончилась. Но, как часто бывает в таких случаях, под­вернулся армейский форс-мажор: офицера по­просили задержаться. «Давай, Виктор Петрович, покатайся еще, покажи там, что да как, и тогда домой». Терентьев, боевой офицер, прошедший в пехоте обе чеченские войны, а до этого осети­но-ингушский конфликт, естественно, ответил: «Есть».
- Две недели я по горам да по сёлам мотался, и на броне, и в составе колонн, а то и просто с «мирными» чеченцами, «с оказией», - рассказывает Терентьев. - Порой откровенно страшно было. Я частенько гранату с собой брал. На всякий пожарный...
   А тут, под занавес командировки, удача -вертушка идёт туда, куда мне надо. Я к старшему борта, начальнику штаба военной комендату­ры Чеченской республики полковнику Александру Михайловичу Толмачёву: «Возьмёте?» Тот: «Да без проблем».
   ...В салоне сели рядышком - Александр Михайлович Толмачёв, военный комендант Кур-чалоевского района полковник Рашид Баязитов, а между ними Виктор.
   В вертолёте, пока прогревают движки, кро­ме как на суету экипажа, смотреть не на что. Экипаж занял свои места. Двигатель издал при­вычно знакомое, как усталый вздох: «Пу-у-у», и машина стала набирать обороты. Мгновение и -взлёт. Скорость, движение, высота! Кажется, стальная стрекоза играет в догонялки со своей тенью.
- Минуты полёта не прошло, чувствую толчок, смотрю - наш хвостовой винт, как в кино, медленно, красиво вращаясь, падает вниз. Сначала не понял, что к чему. Потом на летчиков смотрю, они, как автоматы, работают. Суеты нет, но напряг чувствуется. А вертолёт клонится, клонится...

   У экипажа пикирующей вертушки был выбор... как погибнуть: рухнуть на неуправляемой маши­не в ущелье либо сгореть на склонах гор. Но зная, что кроме них в машине ещё 16 человек, летчи­ки выбрали призрачный, почти не существующий третий вариант - бороться за свою жизнь и жизнь пассажиров.
   Гвардии капитана Руслана Скороспехова командир экипажа гвардии майор Павел Желтухин знал, как говорится, лучше самого себя. Вертолётчики - род войск небольшой, все о каждом всё знают. И хотя экипаж сформировали уже здесь, в Чечне, они могли друг другу доверять. Без этого на войне нельзя.
   ...Когда стало понятно, что беда неотвратима, Руслан Скороспехов интуитивно, за какие-то счи­танные мгновения до встречи вертушки с землёй, протянул руку и вырубил двигатели. Он так и по­гиб: с поднятой вверх рукой, застывшей на рычаге, не успев уклониться от смерти.
- Если бы не Руслан, вспыхнули бы мы, как тополиный пух. - Командир экипажа опускает голову. - От удара об землю лопнули бы топливные баки и трубы, хлынул бы керосин, а температура в
двигателях - 800-900 градусов...
   Павел Желтухин в подобные ситуации раньше не попадал. Нет, в теории изучал отказы двигате­лей, но чтобы вот так, по-настоящему...
- Сразу все поняли, что ситуация критическая. Машина кренится, руля не слушается, сама ручка управления по всей кабине мотается. Я её поймал, а толку? Но, чувствую, в какие-то мгновения она что-то там внутри цепляет. Этим «чем-то» и удалось от ущелья отвернуть. А потом ещё машину
выровнять.
   Вертолёт - далеко не планер, но гвардии майор Желтухин сумел «спланировать» и посадить-та­ки многотонную машину на брюхо.
- Хорошо, что выровняли. - Желтухин как будто с удивлением рассматривает свои руки. - Если бы вошли в скалу отвесно - было бы совсем плохо.
   Удар был такой силы, что у Терентьева не выдержали берцы - лопнули швы, порвались шнур­ки, а командир экипажа, головой разбив лобовое стекло, вылетел далеко вперёд.
   Погиб лётчик-штурман капитан Сергей Муравьёв. Погибли офицеры военной комендатуры пол­ковники Толмачёв и Баязитов. Еще один офицер умер в спасательном вертолёте.
- Был бы я шестым погибшим, если бы не подарок, - разводит руками командир экипажа. - Буквально за день до командировки приехал меня провожать мой брат. С подарком - истребительным защитным шлемом. Тот ЗШ-7 мне потом показали - сплюснутый, с огромной дырой. Если бы не шлем...
   Павел Желтухин «завязывать» с авиацией не собирается. Недельку отлежался в госпитале, по­том - реабилитационный отпуск, после этого - врачебно-лётная комиссия. Он практически уверен, что будет летать. В командировку в любую горячую точку офицер готов ехать без раздумий и размы­шлений. «Я себя здесь, в боевой обстановке, нужным чувствую» - его слова.
   Ну не мыслит он себя без неба. А как иначе? Дед - лётчик, фронтовик. Отец, Алексей Павлович, тоже лётчик, заканчивал службу заместителем начальника Липецкого авиационного центра. Старший брат Андрей - лётчик. Восьмилетний сынишка Димка и тот старается отлично учиться, чтоб... лёт­чиком стать. Жена Света вяло сопротивляется, хватит, мол, в семье пилотов. Но мужики не сдают­ся: «Летали Желтухины, летают и будут летать».
- Любой лётчик нашего полка, попади он в передрягу, поступил бы абсолютно так же, - убежден Желтухин. - У нас школа хорошая. Повезло - под Господом ходим.
   Гвардии полковник Владимир Алексеевич Господ - командир вертолётного полка Ленинградско­го военного округа, откуда и прибыл в командировку Павел Желтухин.
- У нас процесс боевой подготовки не прекращается ни на день. - Открывает «военную тайну» лётчик. - На первом месте - полёты. Как командиру удаётся керосин да запчасти выбивать - одному Господу Богу известно.
   Старый командирский принцип «делай как я» Владимир Господ возвёл в ранг закона. Сам летает на равных со всеми да еще молодёжь «возит» как инструктор.
   В конце разговора Желтухин как-то заторопился, всё поглядывая на часы.
- Извини, старик, больше не могу - люди ждут.
И убежал.
   ...В тот день в четырнадцать часов из медицинской лаборатории отправляли его экипаж. В по­следний полёт.
   Как и положено командиру, гвардии майор Павел Желтухин должен был быть рядом со своим экипажем...